ПУТЬ К ХРАМУ ЗАКРЫТ
Документальная повесть
Осень 1991 года… Огромная Советская империя разваливалась. 15 союзных республик, что были созданы и определены «умом и совестью» эпохи большевиков, просуществовав семьдесят с лишним лет, распалась. Погрязшая в политические и экономические проблемы Россия, уже не могла управлять многонациональным союзом. Без особых трудностей и потерь, национальные окраины, что припеваючи жили в лоне второй в мире сверхдержавы, обретали свою независимость. Сначала Прибалты, затем Украина и Белоруссия, далее Закавказские государства, следом пять Среднеазиатских республик, в конце осени Молдавия и Туркмения обрели самостоятельность. У всех свои правительства, гербы, флаги, границы, денежные единицы, место в ООН, все атрибуты власти и политического суверенитета. Запад ликовал распаду СССР и всячески поддерживал новые образования.
Народ в этих государствах от стремительных движений к свободе, в большей части был изумленно растерян. Ведь в начале года на всенародном референдуме жители Советского союза единогласно проголосовали, что хотят жить в составе СССР. Но так получилось, что один генсек переругался с другим из Политбюро, один притащил в Москву танки, другой вывел народ на баррикады, «хотели как лучше, а получилось как всегда», на утро после «беловежской пущи» Союз Советских Социалистических республик канул в Лета.
Все то, о чем так тихо шептались и мечтали национальные оппозиции, — свершилось. Не было жестокой борьбы, особых революционных движений, разрывов снарядов, арестов, кровопролитий на пути к свободе, все директивы пришли сверху. Видно, и России решила получить социальную независимость от «братьев» своих младших. Да и младшие радовались освобождению от имперской гегемонии, незримого присутствия во всех делах «брата» старшего. Одним словом, около российские страны получили самостоятельность. Русская же часть населения в этих независимых теперь республиках, в испуге стала собирать свой скарб, снаряжать контейнеры в обратный путь на Родину предков. Национальный язык, вероисповедание, свобода слова, выборы своих глав государств, словом ростки демократических перемен были налицо. Заокеанские помощь, наставления по осуществлению якобы демократических перемен в новых государствах не заставила себя долго ждать, западные политики поспешили к пересмотру и перекраиванию зоны своих влияний.
Но дело не в этом. Ход исторических событий уже нельзя было изменить. Созданный в спешке Союз независимых государств – СНГ не имел ни юридической, ни политической, ни силы, ну и конечно, не было никаких рычагов управления надуманного союза. Новые страны были уже в свободном плавании. Вкусившие опьяняющий вкус свободы народ, лидеры государств, уже не хотели снова впрягаться в многонациональную телегу любого союза.
В независимых государствах народ стал выбирать своих президентов. Начался, как бы, демократический передел власти, но теперь под зорким оком западных общественных деятелей и международных правовых организаций, типа «Soros» и тому подобных. В то время наставлениям и контролю таких организаций не очень то и прислушивались, сами понимаете, поднадоели окрики сверху. Во многих республиках бывшие первые секретари ЦК Компартий, были избраны президентами новых суверенных стран. Считалась, что они уже стояли у истоков суверенитета и боролись за независимость и демократию. Но в сценарии выборов в Грузии произошел сбой в системе и на пост президента республики большинством голосов был избран Звиад Константинович Гамсахурдиа. 52 летний грузинский политический деятель, национал-демократ, за правозащитную деятельность не раз подвергался репрессиям. Ярый националист, называл себя демократом, занимался исследованиями истории грузинской литературы и культуры. Перевел на родной язык отдельные шедевры мировой поэзии, да и сам писал неплохие стихи. В то время в Тбилиси можно было купить его сборник стихов «Помолвка луны». В 1990 году его избрали Председателем Верховного Совета Грузинской ССР.
«Какой великий человек был», — говорят грузины, вспоминая отца нового президента — Константина Симоновича Гамсахурдиа. Писатель, академик, автор перевода на грузинской язык «Божественной комедии» Данте. Его исторические романы «Давид Строитель», «Десница великого мастера» дети изучают на уроках литературы. «Князь, гениальный тамада, большой шутник, лучший нардист Грузии, жертва политических репрессий. Он бы мог возглавить нашу нацию», — говорят о нем простые тбилисцы.
Осенью 1991 года сын этого известного грузина, стал главой этой страны. Грузинская оппозиция, а это в основном тбилисская интеллигенция, в парламенте оказались в меньшинстве. Проиграв выборы, малочисленные политические партии объединились и объявили себя оппозиционерами, борцами за демократию и стали выводить своих сторонников, в основном горожан на многочасовые митинги. Свободу слова, печати, свободу политзаключенным, отставка президента, мирные переговоры, консенсус, равное место в парламенте – это основные требования грузинских демократов.
Сторонники же Звиада Гамсахурдии, их в Тбилиси называли «звиадистами», требовали всенародного исполнения законов государства, твердую Конституционную власть, диктат, ультимативность, введение чрезвычайного положения в Тбилиси.
Оппозиционные партии решили силой откорректировать сбой в системе, перезагрузить итого выборов, и добиться избрания нужного, элитного президента. Но буржуазная идея натолкнулась о стену пролетарского большинства. В столице Грузии началось противостояние сторонников и противников Гамсахурдиа.
В Тбилисском корпункте работал мой давний друг, большой, добродушный, многословный Тенгиз Сулханишвили и его жена красавица, балерина Нана Гонгадзе. Её красивые репортажи, обрамленные певучим, грузинским акцентом, казались лучше сложных материалов Тенгиза. Они работали активно, дополняя друг друга. Но все хорошее, когда небудь кончается. На большом корреспондентском совещании в Москве, Тенгиз выступил с нелицеприятной критикой, что вместо творчества ему приходится заниматься многочисленными, столичными гостями. После чего отношения Тенгиза с прежним руководством Гостелерадио СССР не сложились. Гордый грузин оставил телевизионную журналистику, сказав, — «и сдачи, и пальто не надо». Нану Гонгадзе назначили завкорпунктом. Тандем сломался, сломалась и семейная жизнь, Тенгиз занялся бизнесом и уехал в Америку.
Когда в Тбилиси начались отрытая борьба за власть, Нана Гонгадзе написала руководству телерадиокомитета «Останкино» в Москве письмо о том, что, будучи грузинкой по этическим и нравственным нормам она не может освещать политические события в Тбилиси. Попросила прислать специальных корреспондентов Центрального телевидения.
Именно в это время, по причине некоторых обстоятельств, я находился в Москве в редакции программы «ВРЕМЯ», готовился поехать в Ингушетию, в качестве военного корреспондента. У меня, к этому времени, уже был горький опыт освещения таких событий из горячих точек – трагические столкновения узбеков и турков-месхетинцев в Фергане, узбеков и киргизов в Оше, азербайджан и армян в Баку. В это время Егора Владимировича Яковлева назначили председателем Всесоюзной телерадиокомпании «Останкино». Маститого журналиста в те годы называли «прорабом» перестройки, он вдохнул новую жизнь газете «Московские новости» в популярном издании работали известные журналисты того времени, публиковались наиболее острые, актуальные материалы.
У Егора Владимировича не было чиновничьих амбиций, он был газетчик, журналист, именно журналист. Я без особых проволочек попал к нему на прием, мы долго беседовали по обстановке в Средней Азии и по многим нашим делам. В конце встречи, он просто сказал:
— Ты знаешь, что происходит сегодня в Грузии.
— Да знаю, ответил я.
— Наша красивая девушка в Тбилиси капризничает, больше, думаю, боится, боится за свой авторитет. Правда, для меня, она его уже потеряла. Не хочешь в теплый город?
— А почему нет, я в Грузии не был,- сказал я.
— Вот и вылетай сегодня вечером, съемочная группа ждет тебя. Будет трудно, опасно, звони…
Так просто, мы решили мои проблемы, и я получил прекрасную командировку на юг, в удивительную страну грузин. Что интересно в редакции, мой друг Олег Точилин — главный редактор программы «ВРЕМЯ», уже с утра знал, что в Тбилиси летит Мухтар Ганиев.
— Это тебе подарок за труды твои праведные, поезжай, отдохни, ну и конечно своим восточным взглядом оцени происходящее. По возможности разберись и наведи порядок в стране, хотя бы в подаче достоверной информации, — смеясь, произнес он.
— Мы, выделили тебе полноценную творческую и съемочную группу.
Обычно в такие горячие точки выезжает минимально человек пять. В редакции выяснилось, что вся наша творческая и съемочная группа, это я и оператор Саша Савин. Профессиональная видеокамера «БетаКам» и любительская «Панасаник» — это вся наша съемочная группа.
Ночью, мы Сашей уже были в Тбилиси, помчались к зданию парламента, и к телецентру. На обеих площадях кипели страсти. Простые рабочие, колхозники, милиция, ОМОН митинговали у Дворца правительства, а демократически настроенная интеллигенция спорила у телецентра. Одни защищали всенародного избранного президента Гамсахурдиа, другие доказывали, что выборы прошли незаконно, Послушаешь одних, вроде они правы, поговоришь с другими и они правы. Один народ — две правды. Противостояние взглядов, откровенная борьба за власть, политические амбиции с той и с этой стороны.
Как пришел к власти Звиад Гамсахурдиа? Ярый националист, его кредо лозунг «Грузия для грузин». Именно на этих чувствах грузин он сделал себе паблисити. На одном из митингов он заявил: «Мы убедим осетин, смирится. Осетинский народ мусор, который надо вымести, через Рохский тоннель. Мы пойдем по Осетии и пусть осетины либо покорятся и станут грузинами, либо если они так любят русских, уходят из Грузии в Россию. Здесь не должны жить осетины, Грузия для грузин, они не должны рожать детей, кроме одного ребенка», это были фашистские лозунги. Малые народы в первую очередь осетины и абхазы, понимали, что им грозит ассимиляция, а точнее уничтожение.
Грузино-осетинского конфликта история давняя, в двадцатые годы прошлого века, с приходом большевиков, единая Осетия была разрезана по живому, север отошел к Российской федерации, а юг к Грузии. Возможно, большевики — строители счастливого коммунистического завтра, были уверены, что в новой стране Советов не будет ни границ, ни места национальной вражде.
А у радикально настроенных грузинских политиков никогда не было сомнения в том, что когда речь идет об их земле малые народы на ней, только незваные гости. Осенью 23 ноября 1989 года, многотысячная толпа в основном сторонники Гамсахурдиа, воодушевленные призывом своего лидера образумить осетин, двинулась в сторону столицы Южной Осетии – Цхинвали. Многие манифестанты даже не знали истинных целей организаторов этого шествия. Все шли, как на очередной митинг. Но в рядах манифестантов были крепкие, вооруженные боевым оружием, молодые мужчины – это были бойцы «мхедриони» — что в переводе всадники, среди них было много уголовников. Почему то этот марш возглавлял министр внутренних дел Грузии Гургадзе.
Грузины, по сути, не кровные враги осетинам, но один неверный шаг и кровь бы пролилась. К счастью на этот раз, все, каким-то чудом, обошлось. Колонна, прибывшая со стороны Грузии, повернула обратно. Но вот те боевики, которых видели среди манифестантов, рассеялись по улицам и пригородам Цхинвали. Следом за маршем здесь прокатилась волна террора, 27 мирных жителей Южной Осетии получили огнестрельные ранения. Попытка Гамсахурдиа образумить Южную Осетию не удалась. Но кровь пролилась.… Между осетинами и грузинами возникло межнациональное противостояние.
После провала в 1989 году похода в Цхинвали и попытки его захвата, отряды боевиков, сформированные грузинскими националистами, взяли Южно Осетинские города и поселки в блокаду, коммунистические власти Тбилиси в происходящее не вмешивались, ничего не предпринимали и грузинские силы правопорядка. Тем временем в Южной Осетии гибли и осетины, и грузины. Из Тбилиси слышались оскорбительные заявления лидеров националистов, Звиад Гамсахурдиа, — прямо называет осетин необразованным, диким народом, которым умные люди могут легко управлять.
В начале 1991 года бывший советский диссидент, радикальный националист Звиад Гамсахурдиа становится президентом Грузии, он уже посидел в кресле Председателя Верховного совета Грузии. С его подачи было принято решение об упразднении Южно Осетинской автономии, и вообще Грузия отменила действия всех советских законов на своей территории, в том числе и автономный статус Южной Осетии. Жители этой республики, практически остались один на один с Грузией. Москва тогда промолчала, это было грубейшее нарушение Конституции СССР. Погрязший в свои проблемы Центр проигнорировал самоуправство Грузинского лидера. А Гамсахурдиа воспринял это, как полную независимость своих действий, у него были развязаны руки. А народ Южной Осетии начал организовывать отряды сопротивление.
В своей тактике уничтожения осетин Гамсахурдиа в основном опирался на вооруженные подразделения организации «Мхедриони» — их возглавлял, по информации Российских СМИ, отсидевший два срока за воровство и убийства доктор искусствоведения Джаба Иоселиани. Официальными целями «Мхедриони» по их словам было содействии демократии, свободе и независимости Грузии. Но в ее рядах оказались далеко не благородные Робин Гуды. Вот что говорит о «Мхедриони» бывший руководитель КГБ Грузии Игорь Гиоргадзе, «В основном это были элементы с криминальным прошлым или с криминальным настоящим. Люди, которые не чурались жестоких преступлений. Значительная их часть была наркоманами. И та отвязаннасть, с которой «Мхедриони» вел себя со дня организации, вызывала отторжение и очень сильное возражение населения Грузии».
Воины «Мхердиони» получили боевое оружие, несмотря на то, что военизированные формирования по закону страны, вообще не имели право на существование. Однако отряды «всадников» чувствовали себя вольготно, стремясь добыть, как можно больше оружия и техники, они разоружали отделы милиции, отнимали служебные и личные автомобили у советских и партийных работников. Не редко, сами милиционеры вступали в ряды «Мхедриони». Участились нападения на воинские части, отдельных военнослужащих, военный транспорт. Сотрудники милиции и Госбезопасности практически бездействовали, одни поддерживали боевиков, другие боялись их, третьи выжидали. Ведь Москва запрещала использование военной силы против неформальных организаций. Доходило до полного абсурда, в начале 1991 года, какие-то неформалы установили палатку у здания КГБ Грузии и объявили, что никого не пустят на работу и не выпустят на улицу. Чекисты обратились в Центр за инструкциями, последовал странный ответ. Комментирует его Игорь Гиоргадзе, «Это длилось не день не два, палатка стояла несколько недель, никто ее не трогал. И команда из Москвы была абсурдной, использовать запасной вход в здание, а неформальную группу не трогать».
Новый Грузинский президент и его окружение требовали от не грузин, то есть осетин, аджарцев, абхазцев, русских и других полного подчинения, а всем несогласным предлагалось покинуть Грузию. Вооруженный до зубов «Мхедриони», поддерживали эту политику Тбилиси террором на местах, особенно в городах и районах Южной Осетии. Начался отток беженцев из Южной в Северную Осетию, на Российскую территорию, а в Цхинвал устремились добровольцы, чтобы противостоять планам Гамсахурдиа.
Скоропалительные, необдуманные решения, имперские замашки Звиада Гамсахурдиа, разгон мирной демонстрации 2 сентября в центре Тбилиси, применение огнестрельного оружия, гибель участников шествия, вызвали рост недовольства в самой Грузии. Радикальные, оппозиционные партии выступили против нового президента-тирана. Страна поделилась на «Звиадистов» — сторонников законно избранной власти и демократов оппозиционеров. Переговоры противоборствующих сторон, переросли в уличные бои. Ситуация в столице Грузии накалилась.
Потеряв контроль над Тбилиси, президент Грузии обратился к населению страны с призывом о помощи. Из многих районов Грузии к парламенту стали съезжаться автобусы со «Звиадистами». А оппозиция стала собирать народ на штурм Дома правительства, началось сооружение баррикад на проспекте Шота Руставели. Ночью, разгоряченные сторонники президента кинулись разбирать баррикады, дело дошло до рукопашной, оппозиционеры были жестоко избиты. Как сообщил по телевизору премьер министр Грузии, в ход были пущен слезоточивый газ. Свыше сорока человек с обеих сторон были госпитализированы. Всю ночь по Тбилиси разъезжали автомобили с громкоговорителями, микрофонный голос призывал встать на защиту президентской власти. Радио и телевидение включалось только для обращения президента, премьер министра и коменданта города к населению с призывом защитить Дом правительства и законную власть. Президент заявил, что в Тбилиси объявляется, непонятное чрезвычайное положение, при котором комендантского часа не будет, но те, кто дестабилизирует порядок в городе, нарушают закон, будут привлекаться к ответу. ЧП не запрещает митинги, манифестации, а новые законы власти держащих, направлены против вооруженных формирований оппозиции.
Утром половина национальной гвардии во главе с полковником Тенгизом Кетавани, прихватив изрядное количество военной техники, боеприпасов перешли на сторону оппозиции. Кетавани возглавил вооруженные отряды демократических партий. Теперь и у оппозиции были свои хорошо вооруженные гвардейцы, пушки, бронетранспортеры. Противостояние могло, обернутся в гражданскую войну.
Наведение порядка в Тбилиси было поручено вновь созданному штабу национальной безопасности при президенте Грузии. Говоря о роли парламента, президент Грузии заявил, что если та часть народных депутатов республики, что вошла в сговор с оппозицией не прервет связь с ними, то возможно встанет вопрос о роспуске парламента и назначении перевыборов. А в случае роспуска парламента в Грузии будет введено президентское правление. Президент завил, что не допускает возможности использования войск Советской Армии или любой другой страны в разрешении конфликта.
В ответ на это командующий Закавказским военным округом генерал лейтенант Патрикеев, заявил, что Армия заняла нейтральную позицию, и чтобы не случилось, солдаты округа останутся в казармах.
Умудренный опытом освещения таких событий, я не брал на себя роль третейского судьи, не имел права быть на чьей-то стороне. Я беспристрастный свидетель. Мой принцип — без эмоций, без приоритетов, без собственных, оценок подавать в эфир мнение двух противоборствующих сторон. Зритель, слушатель пусть сам додумает и сам вникнет в суть происходящего. Во всех репортажах, мы старались добиваться баланса дозволенного, избегали кадров ярости, насилия, крови, искаженных лиц смерти. В программе «ВРЕМЯ», главной информационной программе СНГ тех дней, с экрана говорили и сторонники, и противники Гамсахурдиа. Мы были нейтральны в оценке событий, искали достоверные источники информации. Мы говорили со многими людьми и с той, и с этой стороны. На мой вопрос, какая же сила разделила грузинской народ на «своих» и «чужих», были примерно такие ответы.
МУЖЧИНА — Это сделал президент, второго сентября, он расстрелял мирную демонстрацию. Вина лежит на президенте.
ЖЕНЩИНА — Самое главное, чтобы президент пошел на какие-то уступки, сам президент должен осознать случившееся. И большая вина того, что у нас такая ситуация, это вина Звиада Гамсахурдиа.
ЖЕНЩИНА — Я хочу, чтобы наши дети жили в такой спокойной ситуации, в которой мы привыкли жить традиционно, исторически. Я хочу, чтобы не было злости друг к другу, И если я сумею, хотя бы даже своим присутствием создать ауру любви друг к другу, я буду счастлива.
Так думают тбилисцы, что стоят на стороне оппозиции. А вот мнение сторонников законной власти.
МУЖЧИНА — Я считаю, что говорить о том, что народ разделен, нельзя. Там малая часть, можно сказать, обиженные, некоторые из них потеряли свои должности, свое положение. У них нет перспективы, понимаете. Вот эти партии, партия Чантурия, партия Церетели они все оказались вне закона, за ними не пошла вся Грузия, понимаете. Ну чего они хотят? Независимости! Да, все кто здесь стоит, тоже хотят независимости. У них нет определенной цели, нет конструктивных идей, они думают только о своем благополучии, понимаете.
МУЖЧИНА — Дело в том, что эти люди не имеют взаимопонимания. Они представители разных политических группировок, в том числе там есть круг коррумпированных людей, которых мы знаем все. Вот они сейчас вместе, потому что их не устраивает президент, тем не менее, они спекулируют именем народа. Люди из провинций, да и всей Грузии не поддержал их на выборах. Этим все сказано!
МУЖЧИНА — Там, в парламенте, в политических партиях, руководители, лидеры власть не могут поделить, а страдает из-за этого народ.
В те осенние дни в Тбилиси не работало телевидение, радио, не приходили центральные газеты, не печатались оппозиционные издания, всюду только правительственные вести. Вот вам и свобода слова и печати. Может быть, поэтому в городе много всяких слухов, откровенной дезинформации. К примеру; в два часа ночи у гостиницы «Аджария» послышались истошные крики женщин. Руководство города отключило свет у телецентра, поэтому митинг оппозиции перекочевал на гостиничную площадь. После полуночи командир гвардейцев Тенгиз Кетавани, объявил, что на военной базе оппозиционеров близ городка Шавнабад, правительственные войска устроили засаду и перестреляли 60 молодых гвардейцев. В Тбилиси в эту ночь никто спал, убитые горем родители гвардейцев стали готовится к погребению своих детей. Слезы, вой, ярость, на утро оппозиция решила идти на штурм парламента.
Утром же правительственное телевидение, телевышку контролировала президентская команда, показали троих молодых охранников с этой базы. Несчастные, истощенные, голодные ребята рассказали, что три дня ждали замены или хотя бы еды, но о них забыли. Затем пришла милиция, и горе гвардейцы, без сопротивления, без единого выстрела сдались властям. И не было никакой перестрелки, 60 убитых, потому что никого кроме охранников на базе не было. После жалкого интервью молодых воинов накормили и отпустили домой.
На мой вопрос: «Как могла вылезти такая дезинформация», всегда веселый и полупьяный «командующий» оппозиционной гвардии Тенгиз Кетовани, с интересным грузинским акцентом сказал: «Там, где-то стреляли. Кто-то из моих заместителей сказал, что в Шавнабаде расстреляли 60 гвардейцев. Вот я и объявил эту весть. До сих пор не могу найти, кто сказал. Найду, не знаю, что я с ним сделаю, ну, не знаю, но обещаю, я разберусь», и рассмеялся. Веселый народ эти грузины, да и шутки у них весьма забавные.
За неделю на проспекте Шота Руставели были споры и столкновения, разбитые витрины и раненые, одни возводили баррикады, другие их растаскивали. Откровенно, во всем этом наскоком не разберешься. Указом президента в Грузии, почему то объявили всеобщую мобилизацию, а в Тбилиси опять ввели непонятное чрезвычайное положение, поменяли коменданта столицы Грузии. Эти меры, как говорят оппозиционеры, — «Конвульсия власти, они не решают основной проблемы противостояния».
Ночью на площади у гостиницы «Аджария» бегали возбужденные люди с оружием, стреляли. Были слышны автоматные очереди и в других районах города. По сообщениям пресс-группы МВД Грузии, в 2 часа 30 минут ночи, группа боевых гвардейцев полковника Кетавани пыталась захватить здание Тбилисского управления электросети, якобы, с целью отключения электроэнергии в городе. Захват здания не удался. Погибли люди – трое охранявших здание милиционеров и один воин из отряда Кетавани.
В одном интервью с нами Тенгиз Кетавани заявлял, что проиграет та сторона, кто сделает первый выстрел. И вот он прозвучал, и его сделали оппозиционные демократы. Я не пытаюсь выяснить кто прав, кто виноват, но это столкновение интересов уже унесло жизнь четверых, молодых людей, грузин, тбилисцев, принесло горе, слезы в дома простых жителей.
Интересно, отходишь от центра Тбилиси; в парках дымятся кавказские шашлыки, готовятся известные грузинские хачапури, сациви, в небольших кафе пленительный запах турецкого кофе, знаменитых хинкали, везде прекрасное грузинское вино. Действуют заводы, фабрики, транспорт, с утра до глубокой ночи работает Тбилисское метро. В родильных отделениях больниц появляются на свет маленькие жители страны, дети учатся в школах, у памятников встречаются влюбленные. На набережной Куры много художников, рисуют, продают, свои картины. А какой в Тбилиси славный, шумный, восточный базар. Краски осени, плоды осени, дары грузинской земли и труда людей. Обилие всего, фрукты, зелень, вина в керамических кувшинах. Мы видели и снимали, и этот привычный для всех знакомых с Грузией — гостеприимный, добрый Тбилиси.
Но проспект Шота Руставели основной путь к величественному храму – закрыт, вернее, перекрыт баррикадами. Центр Тбилиси разделен тяжелыми грузовиками, автобусами, вооруженные люди охраняют штаб оппозиции и Дом правительства. Гневное чувство собственной правоты затмил разум многих грузин, пролилась кровь простого народа. У телецентра оппозиционные демократы установили бронетранспортеры, тяжелые пушки, даже у мальчишек, мы видели пистолеты. Ночью митинг демократических сил у телецентра проходит без электроосвещения, его отключили «звиадисты». Люди стоят со свечами в руках, призывая к разуму, миру. Здесь много известных в бывшем Советском Союзе людей. Мы говорили с известным кинорежиссером Народным депутатом СССР Эльдаром Шенгелая, киноактером Бубой Кикабидзе, Георгий Чантурия, Тенгиз Сигуа, писателями, поэтами, художниками, учеными. Все они считают, что Гамсахурдиа не может, не имеет право управлять, такой мирной страной, проводить жестокую политику, диктовать свободолюбивому грузинскому народу свои имперские указы.
Президент Грузии, в числе 15 лидеров демократических партий, объявил Эльдара Шенгелая врагом народа. Шенгелая в беседе с нами сказал,- « Люди в этом черном списке президента, настолько хороши, что я горд, что оказался среди них. Демократия, которая существует в мире и дает свободу людям – это величайшее благо. Грузия не только для грузин, а для всех кто населяет эту страну, и сердца грузин открыты для всего мира. Суд истории не простит тех, кто сталкивает сегодня народ в братоубийственную войну»,- заявил известный кинорежиссер.
Проведя несколько дней в гуще Тбилисских событий, я понял, что это противостояние, вернее откровенную борьбу за власть, управляет кто-то сверху. Да, стоящие у парламента простые жители Грузии, очарованы своим выбором, своим президентом, имя этого лидера Звиад Гамсахурдиа, он известен всем. А главу тех, кто вкладывает немалые средства, манипулирует грузинскими оппозиционерами, ведет интеллигенцию на баррикады, на борьбу со своим же народом, мне еще предстояло определить.
Вечером четвертого дня нашего пребывания в Тбилиси, мы с Сашей Савиным отправили очередной репортаж через пассажира рейса Тбилиси – Москва, другой возможности доставки видеокассет в редакцию здесь не было. В Москве специальные службы в аэропортах встречали наши видеоматериалы и начинали с ними работать. Поздно ночью мы вернулись в гостиницу. Наш номер был открыт и буквально, перевернут. Определенно что-то искали. Наши документы, личные вещи не тронули, но мы не нашли часть отснятых кассет и маленькую видеокамеру, их просто выкрали. Оттенок действий был не криминальный, а по всей вероятности специальный. Нас попытались напугать. Для демократов мы были голосом свободы и у нас с ними сложились хорошие взаимоотношения, а вот с законной властью у нас их не было, «звиадисты» не любили Российские СМИ. Поэтому мы сделали вывод, что это работа спецов. Правда, работа грубая, в спешке. Как всегда, в гостинице ничего видели, ничего не знают. Звонили в милицию, они посоветовали нам быть осторожней в этой сложной обстановке и не стали даже разбираться в наших проблемах. Говорить с Наной Гонгадзе не имело смысла, она не хотела встречаться с нами. Телефонной связи с Москвой в те дни не было, мы решили дать телеграмму в редакцию.
Было около одиннадцати ночи. В номер постучали, назвали наши фамилии. Саша открыл дверь. Молодой человек сурово спросил:
— Вы специальный корреспондент программы «Время» господин Ганиев?
— Я похож на господина Ганиева, – с усмешкой ответил Саша.
— Сейчас не время шуток, — официально сказал пресс-секретарь.
Я встал, по-восточному тепло, поздоровался с молодым человеком и крепкими парнями, из его сопровождения. Понял, что будут бить, приготовился к металлическому лязгу наручников. Но пресс-секретарь, видимо, впервые увидевший московского журналиста из телевизора, взволнованно произнес:
— Я пресс-секретарь законно избранного президента Грузии Звиада Гамсахурдиа. Вы четыре дня работаете в Тбилиси, наверняка, уже имеете представление об игрушечных политических партиях, их попытках дестабилизировать обстановку в стране. Вы уже знакомы с лидерами оппозиции?
— Да знаком, они открыты для прессы, ответил я.
— Мы, следим за вашими репортажами. Многие оппозиционеры, враги нашего народа уже выступили в вашей программе. Теперь вас приглашает законно избранный лидер нашего государства, президент Звиад Гамсахурдиа. На интервью вам дается пять минут. Будьте сдержаны в речах и не задавайте неуместных вопросов.
Приятный на вид молодой человек слова — «законно избранный президент Звиад Гамсахурдиа», проговаривал с особым пафосом.
Мы быстро умылись, переоделись, как-никак, к самому президенту идем, собрали съемочную технику. Пресс-секретарь ждал нас со своим парнями, в самом надежном в те дни транспорте Тбилиси – городском такси. В машине я рассказал пресс-секретарю о пропаже нашей техники и видеокассет. Он улыбнулся и многозначительно сказал, — «Ну, мы в этом разберемся». Действительно разобрались, вернувшись из Дома правительства, мы нашли пропажу в номере гостинице, комната была прибрана, постели заправлены, как будто ничего и не было.
В парламент мы подъехали с заднего входа, во дворе были и другие такси. Видимо правительство не рисковало ездить на черных лимузинах. Нас попросили подождать в приемной президента. В двенадцать часов ночи нас пригласили в кабинет Гамсахурдиа, снова предупредив, что на все интервью у нас пять минут.
Он сидел за огромным, загруженным всякими телефонными аппаратами, бумагами столом, что-то писал, не поднимая головы. Оператор стал устанавливать свет, камеру. Я сел к столу заседаний.
— Я бы не разговаривал с русскими из программы «ВРЕМЯ, — металлическим голосом заявил Гамсахурдиа и продолжил.
— Что тебе узбеку надо в эти тяжелые дни в Грузии, что ты здесь ищешь? — строго спросил он меня.
— Я ищу ответ на один вопрос, — ответил я.
— Какой вопрос?
— Кто в Грузии враг грузину, кому нужны эти беспорядки?
Он соскочил с места, ударил по столу и закричал:
— Враг грузину, грузин. Грузинский народ хочет мира, а окопавшиеся в Москве псевдо грузины хотят власти в нашей стране…
Гамсахурдиа завелся, ходил по кабинету, размахивал руками, очень страстно пытался разъяснить обстановку в Тбилиси, громко пояснял результаты выборов, поносил оппозиционные партии, которые получили всего 15 процентов мест в парламенте и теперь требуют новых перевыборов. И так пять минут отпущенные нам на интервью, растянулись на два с половиной часа. Он дал неплохое интервью на русском языке. Даже после того как мы выключили камеру, он возбужденно доказывал нам свою правоту, расспрашивал меня об обстановке в Узбекистане, восхищался твердости и знании экономики президента Ислама Каримова. Стал говорить нелицеприятные вещи о «хитром лисе», такое прозвище в правительстве Гамсахурдиа имел министр Иностранных дел СССР Эдуард Амвросиевич Шеварднадзе.
Наша справка: «Шеварднадзе Эдуард Амвросиевич родился 25 января 1928, в селе Мамати, Ланчхутского района Грузии. Советский и грузинский государственный деятель. Партийную работу начал с 18 лет. В 1951 окончил партийную школу ЦК компартии Грузии. В 1957-1961 годах первый секретарь ЦК Комсомола Грузии. В 1961-1964 годах первый секретарь Мцхетинского райкома КПСС, затем в Первомайском районе Тбилиси. В 1964 году стал заместителем министра внутренних дел Грузинской ССР, с 1965 – семь лет возглавилял это министерство.
С весны 1972 — первый секретарь Тбилисского Горкома КПСС, осенью того же года возглавил ЦК компартии Грузии. В Грузии Шеварднадзе провел, широко разрекламированную в центральной печати, кампанию по борьбе с коррупцией. В июле 1985 был назначен на должность министра иностранных дел СССР, тогда же стал членом Политбюро ЦК КПСС, одним из видных деятелей команды М. С. Горбачева периода перестройки. Был награжден пятью орденами Ленина, орденами Октябрьской революции, Трудового Красного Знамени. Герой Социалистического труда».
Почти до трех часов ночи Звиад Гамсахурдиа рассказывал о политической ситуации в Грузии. Трудность его положения объяснял тем, что большая, влиятельная грузинская диаспора, дословно,- « Окопавшаяся в Москве, под руководством Шеварднадзе, всячески мешает наладить обстановку в Тбилиси, придуманные им политические партии в Грузии не имеют никакого веса. Он нагнетает обстановку, чтобы вернутся в Тбилиси на белом коне и самому возглавить это государство». Рассказал о давней вражде советского диссидента и партийного чиновника. По инициативе Эдуарда Амвросиевича, бывшего в то время министром внутренних дел Грузии, Гамсахурдиа за свои политические воззрения, несколько лет сидел в тюрьме среди уголовников. За свободолюбие и политическую полемику преследовал даже его отца академика Константина Гамсахурдиа. Посоветовал нам поехать по провинциям Грузии, встретится и послушать простых грузин, познакомится с обстановкой вне Тбилиси.
В беседе я не успевал записывать все слова президента, но вот часть телевизионного интервью Звиада Гамсахурдиа, — «Мой народ захотел видеть своим главой не хитрого политика, а простого грузинского писателя, который любит и готов отдать жизнь за свою Родину. Я хочу остановить коррупцию, дать свободу мысли, слова, воспитать наших детей в национальных традициях, показать путь, нелегкий путь к хорошему будущему. А эти игрушечные партии, подкармливаемые из Москвы богатыми грузинами, надеются поломать наши великие начинания. Они сегодня лишились своих постов, влияния, а им их московские покровители за их активность, пообещали хорошие деньги, кресла важных чиновников, вот и стараются наши оппозиционеры. А главный режиссер всей этой игры самый хитрый грузин — Эдуард Шеварднадзе». После недолгой паузы, он с завистью сказал, — « У вас узбеков таких проблем нет, вы живете вместе и сплоченно, и страна ваша побогаче». Гамсахурдиа попросил меня передать руководству Узбекистана, что оппозицию лучше держать при себе, в этом символическом зеркале легче видеть и устранять недостатки роста.
Откровенно, он произвел на меня хорошее впечатление. Он был похож на Дон Кихота, сражающегося с ветреными мельницами или на Сизифа, поднимающего на гору камень. Но камень власти, для него, оказался неподъемным, скатываясь с горы, подмял этого человека. Нервный, взведенный как пружина, взъерошенный, как кактус, перепуганный навалившимися заботами и тревогами, президент Гамсахурдиа, понимал, что одел не царскую корону, а терновый венец. Он замкнул всю власть на себя, его имперские замашки, скоропалительные решения, необдуманные планы, откровенный расизм, подобострастные, бесхребетные дилетанты-советники, все это расшатывало трон императора изнутри. И трагический конец, искусного филолога, но неудавшегося политика, был уже не за горами.
А длительной беседа и откровения Звиада Константиновича, дали мне понятие о той силе лидера, который извне, играет и двигает партийными фигурками на шахматной доске оппозиционных демократов Грузии. После выхода в эфир политически взвешенного интервью с Гамсахурдиа, нас стали приглашать на заседание совета правительства, все пресс-конференции, программа «Время» получила зеленый свет на все мероприятия «звиадистов», наши информационные выпуски, после правительственной цензуры, стали выходить по местному телевидению. Но это не значило, что мы перешли на сторону президента, мы выдерживали баланс, показывали и демократов, и «звиадистов». Нас с Сашей стали узнавать в Тбилиси, с нами стали сотрудничать молодые грузинские журналисты.
После двадцати интересных дней командировки в Тбилиси, меня разыскала наш корреспондент в Грузии Нана Гонгадзе. Мы встретились с ней в небольшом кафе в центре города. Разговор был нелицеприятный. Мы не говорили о наших материалах, которые шли почти каждый день в программе «Время», не разбирались в обстановке сложившейся в Грузии. Мои вопросы о демократах и «звиадистах» она, как будто не слышала. Когда я стал расспрашивать ее о лидерах оппозиционеров, она сухо сказала, — «Тебя сюда специально прислали, вот ты и разбирайся». Она бранила своего бывшего мужа, моего друга Тенгиза Сулханишвили, подчеркивая, что она из важного княжеского рода кахетинцев, а он оказался из скверных осетин. Меня ее местничество, откровенно, расстроило. Разговор не сложился. В конце встречи мы попросил дать нам на время корпунктовскую машину для служебных разъездов, на что Нана гневно ответила, — «Мухтар, может быть освободить тебе кресло завкорпункта в Грузии и поселить вас в мою квартиру!» Я растерялся, такого злого выпада моей коллеги в этой сложной ситуации, просто, не ожидал. Саша Савин тихо развел руками. Ревность, ненависть, предательство коллеги, потерявшей великое чувство грузинского народа – гостеприимство, в конце концов, разум нашего журналистского братства, заставило переосмыслить наше пребывание в этой стране. Мы планировали поработать в Грузии еще недели две, съездить в дальние уголки республики, встретится с сельчанами, поговорить с грузинами малых городов. Но впервые за эти трудные дни в Тбилиси, мы почувствовали себя чужими, брошенными, лазутчиками в этой стране. Поэтому я неожиданно для моих коллег из редакции, прервал важную в моей жизни командировку. Но мы честно поработали в этой стране, многое сделали, главное, на мой взгляд, мы выполнили свой журналистский долг. Были лояльны, политкорректны, объективны в подаче материалов, по мере возможностей объяснили народу разваливающегося СССР социальные и политические причины противостояния в Грузии. Ночным самолетом я улетел в Москву, Саша Савин остался еще на один день, доснять последний сюжет.
В Москве, я сделал еще несколько аналитических материалов по Грузии. Мои друг главный редактор программы «Время» Олег Точилин, да и все мои коллеги высоко оценили материалы из Тбилиси. Через день после прибытия из Тбилиси, меня пригласил Председатель телерадиокомпании Егор Яковлев, за чашкой чая он сказал,
— «Твоя восточная тонкость в подаче материалов из этой горячей точки, заслуживает всяческих похвал. Ты ни, одним словом не задел самолюбия этого гордого народа. Мы получили хорошие письма о твоей работе в Грузии. Но я не буду тебя расхваливать, хочу только спросить, куда теперь держишь путь».
— «Хочу поехать на Курилы, на эти спорные четыре острова Кунашир, Хабамай, Уруп, Итуруп. Хочу вникнуть в проблему, почему они так нужны японцам, а русские не хотят их отдавать. И сами не живут и не осваивают чудные земли».
— «Поезжай, тебе азиату, наверное, будет легче разобраться в этих тонких вопросах истории дипломатии». Затем он пригласил своего референта и сказал,
— «С кем бы я ни сидел в этом кабинете, пусть даже с премьер-министром, нашему корреспонденту Ганиеву, я разрешаю открыть дверь, впускать или подождать ему решать мне». Это был высоко дружеский жест, жест журналиста журналисту. В жизни не все бывает, как мы хотим, на Курилы я не попал, Советский союз трещал по швам, мне пришлось вернуться домой в Ташкент.
В начале 1991 года на одной пресс-конференции главы иностранного ведомства СССР, мы спросили Эдуарда Амвросиевич , что в высших эшелонах власти муссируются слухи о том, что он собирается занять пост президента Грузии. Шеварднадзе взволнованно возразил, сказав, что он министр иностранных дел СССР, вся его родня живет в Москве. Он даже не думал ехать в Грузию. Но осенью того года Советский союз развалился, Коммунистическая партия, ее Политбюро канули в историю. Эдуард Амвросиевич же успешно вернулся в Грузию. С возвращением лидера всех внешних и внутренних оппозиционных партий, в борьбе за власть, в Грузии начались вооруженные выступлений сторонников Шеварднадзе. Скоро, без особых усилий, демократы сместили, законно избранного, президента Грузии Звиада Гамсахурдиа. Затем при странных обстоятельствах его убили в Чечне.
Бывший товарищ, теперь господин Шеварднадзе сначала возглавил Государственный совет, а после стал председателем парламента грузинской республики. А в итоге ноябрьских выборов 1995 года, Шеварднадзе, наконец, занял кабинет президента Грузии. Через пять лет, несмотря на ухудшающееся экономическое положение страны господин Шеварднадзе, был переизбран на второй срок. Он уверенно готовился к своему третьему периоду в президентском кресле, но к этому времени в Грузии появились новые, молодые, крепкие лидеры с американским образованием оппозиционеры, управляемые теперь из-за океана.
Опять в Тбилиси началось противостояние, но оно было недолгим. Мир изменился, социализм рухнул, начался передел территорий, новые независимые республики стали выбирать свой путь развития. Американские братья демократы, господа Сорос и другие тут же стали давать не только советы, предлагали немалые средства, политические, информационные технологии, определяющие перспективу, ориентацию новых независимых государств на постсоветском пространстве. А господину Шеварднадзе сначала взорвали машину, затем просто вынесли из парламента.
Новый хозяин президентского кабинета Грузии, один из лидеров «революции роз», получивший высшее образование в Колумбийском университете Америки Михаил Саакашвили, в целях объединения Грузии, на танках въехал в Аджарию, затем напал на Цхинвал. В итоге Абхазия и Южную Осетия откололись от Грузии. История ни чему не учит, все новое хорошо забытое старое. Все в нашей цивилизации повторяется только на новом витке развития человечества.
В документальной повести использованы личные и материалы Телерадиокомпании «Останкино», периодические изданий из тех лет.